Еженедельник «Аргументы и Факты» № 14. Острая недостаточность. Как медицина заболела дефицитом кадров 06/04/2022
Гостем «АиФ» стал Андрей Кивинов, подполковник милиции в отставке, автор сценария мегапопулярного сериала «Улицы разбитых фонарей», самого продолжительного на российском ТВ: за 23 года вышла 501 серия! Прототипами большинства героев в нём стали реальные коллеги Кивинова, который в то время возглавлял отдел по раскрытию умышленных убийств Кировского РУВД Петербурга. Каким образом им, имевшим минимум оборудования и получавшим копеечную зарплату, удавалось раскрывать безнадёжные «глухари»? Что важнее — везение или профессионализм? Об этом и шёл разговор.
Вместо 15 суток — 15 лет
Елена Данилевич, «АиФ»: Андрей Владимирович, в книгах вашим героям сопутствует удача. А как было в реальной жизни?
Андрей Кивинов: И в жизни такое бывало. Как-то в нашем районе убили гражданина Израиля. Он жил на две страны, в Питере у него была своя квартира. Познакомился с девушкой, пригласил в гости, а она привела с собой ещё двоих друзей… Они его задушили, забрали дорогие вещи, а квартиру сожгли. Выгорело всё. «Глухарь» капитальный. Наши ребята на следующий день поехали на место преступления, ни на что особо не надеясь. Представьте их удивление, когда на этом пепелище они нашли не тронутую огнём бумажку. На ней от руки записаны телефоны всех троих убийц. Почему она не сгорела? Кто их написал?.. «Пробив» телефоны, выяснили адреса, поехали по первому — это оказался номер той самой девушки. Она даже не успела убрать награбленное — всё так и стояло в комнате.
— В вашей практике были случаи, когда преступники добровольно рассказывали о своих злодеяниях. С чего вдруг такая откровенность?
— Судите сами. Однажды женщина принесла в отделение заявление: её избил муж, она просит его наказать. Дебошира задержали, ему грозило 15 суток ареста. Сидит он в камере и просит дежурного: «Можно с опером поговорить?» Когда тот пришёл, мужчина предложил: «Помоги „соскочить“ с пятнадцати суток, а я кое-что расскажу». И давай признаваться в квалифицированных заказных убийствах с применением огнестрельного оружия. Проверили — всё подтвердилось. Вместо 15 суток сел на 15 лет. В книге такое напишешь — покрутят у виска. Скажут, автор сумасшедший. Но это правда!
— Выходит, от случайностей никто не застрахован — ни злоумышленники, ни те, кто их ищет?
— Бывает, случается совпадение — одно на миллион. Один негодяй втирался в доверие к женщинам, забирал у них ценности, средства, а потом убивал. Одну из дам, жившую с мамой и собачкой Ронни, он настолько очаровал, что уговорил её продать дачу — мол, очень нужны деньги. Затем «любимый» сообщил, что приедет к ней вместе с друзьями. Женщина накрыла стол. Пока все поднимали бокалы и говорили тосты, «пылкий любовник» смог показать одному из подельников записку: «Уведи Ронни, мы убьём хозяйку». После чего сунул бумажку себе в карман. Они действительно задушили и дочь, и мать. И вот представьте: прошло время, он поселился у другой женщины, у которой тоже была собачка по кличке Ронни! Однажды она затеяла стирку, стала перебирать бельё и нашла ту самую записку. Решив, что это её собираются убить, женщина побежала в милицию. Так был задержан опасный маньяк. Такое даже в кино не показать — никто не поверит.
«Думали, кино снимают»
— Вы ведь окончили Ленинградский кораблестроительный институт. Почему вместо верфей пришли в милицию?
— Я работал в НИИ технологии судостроения, параллельно учился на вечернем в институте, но понимал, что хорошего инженера из меня не выйдет. Постепенно созрело решение пойти в милицию. Думал я об этом ещё со школы, начитавшись книг про храбрых и романтичных героев, поэтому пришёл в местное РУВД на разведку. Опытные люди долго отговаривали: «Куда ты лезешь? Работа нервная, неблагодарная». Затем разрешили приходить в отделение, познакомиться с работой оперативников. Так я ходил год. В итоге решил: «Буду работать». Меня направили на высшие курсы МВД, а после распределили в отделение милиции. Получил должность оперуполномоченного уголовного розыска. А через пять лет возглавил отдел по раскрытию убийств.
— А что с романтикой?
— Осталась в книгах. В начале 90-х убийства в районе совершались раз в 3 дня. А у нас кроме удостоверения, пистолета и упомянутой романтики — ничего, по сути, и не было. На место происшествия выезжали на подержанных «Жигулях» или общественном транспорте. О мобильных телефонах, интернете, видеокамерах, которые сегодня на каждом шагу, никто и не мечтал. Чтобы провести генетическую экспертизу, искали спонсоров, а внедрения, которые сейчас часто показывают в кино, никем не санкционировались. Всё на свой страх и риск. Но тем не менее раскрывали, и довольно много.
— Вы рассказывали, что и преступный мир тогда действовал с учётом реалий времени.
— Да. В Питере выходил еженедельник «Реклама-Шанс». В нём регулярно появлялись объявления: «Ищу работу с риском». Хорошо помню два убийства, когда киллеры получили заказ именно таким путём. Один мужчина фиктивно женился, чтобы завладеть квартирой. Затем по объявлению нашёл киллера, и тот нунчаками забил до смерти его жену и тёщу. «Прокололись» преступники на телефонном звонке. Киллер позвонил заказчику и отчитался, что всё выполнено, а у того стоял телефон с определителем. Почему он не стёр этот номер — неизвестно. Но когда приехали наши оперативники, они первым делом списали с телефона все данные, и уже через несколько дней нашли убийцу.
— И кем оказался этот злодей?
— Студентом. Невысокого роста, щупленький, из интеллигентной семьи. Настолько тихий, что его даже не стали обыскивать и разрешили маме поехать вместе с ним в милицию. По дороге одному из наших оперативников надо было срочно зайти в отдел. Он вышел, оставив в «Жигулях» студента с мамой и второго сопровождающего. И тут студент достал нож и ударил им оперативника в шею. Удача, что попал в кожаный воротник, это спасло жизнь нашему коллеге. Убийца выскочил из машины и побежал в лабиринт питерских дворов. Опер, зажимая рану, кинулся за ним с криком: «Стой, стрелять буду!», хотя пистолета у него с собой не было. Почти догнал, и здесь студент резко остановился, вытянул руку, а в ней — самодельная бомба: «Давай пистолет, а то взорву!» «У меня нет пистолета», — обалдел опер. «Тогда лови!» — и бросил ему под ноги бомбу. Повезло, что взорвался лишь запал. Потом случайные свидетели говорили: «Мы подумали, что это кино снимают».
— К вопросу о кино: правда, что некоторые эпизоды «Улиц разбитых фонарей» снимали у вас в отделении?
— Да, первые 8 серий снимались за копейки, объекты искали где могли. Звук писали вживую, обходились без каскадёров, дублей делали мало. Так, в серии, которую снимал Владимир Бортко, была сцена, в которой грабитель разбивает стекло в пункте обмена валюты и стреляет в охранника. Стекло принесли только одно, на второе денег не нашлось. Десять дублей репетировали, чтобы после этого решиться и разбить стекло в кадре.
— Теперь и сериалы снимаются иначе, и полиция работает по-другому. Следите за этим?
— Полицейские сериалы почти не смотрю. Через 10 минут понимаю, в курсе ли сценарист, как работает полиция, или нет. Понятно, что у кино свои законы, но очень часто получается карикатурно даже при серьёзности сюжета.
В полиции тоже многое изменилось — и законы, и методы, и техническая оснащённость. Убийств в разы меньше, почти все раскрываются. Даже мою должность, начальника убойного отдела, сократили, хотя сам отдел пока оставили. Но, говорят, писанина никуда не исчезла. Не смог раскрыть — пиши гору бумаг для проверяющих. Так что я справок и рапортов написал больше, чем книг.
